Великая Отечественная война, лето, начало июля. Немцы наступают, взломав советский фронт. Чтобы остановить их, в бой бросают 5-ю танковую армию, но авиаразведка противника обнаруживает выдвижение советских резервов, и танкисты Ротмистрова несут тяжёлые потери. По этому описанию лишь внимательный читатель может догадаться, что речь идёт вовсе не о сражении на Курской дуге, а о летних боях 1942 года на подступах к Воронежу. Разбитая 5-я танковая армия тогда была не гвардейской, а генерал-майор П.А. Ротмистров командовал в ней лишь одним из корпусов — 7-м танковым.От танковых батальонов к танковым армиям
Опыт 1941 года в целом и действия механизированных корпусов довоенного формирования в частности наглядно продемонстрировали, что с управлением соединениями такого масштаба в Красной армии далеко не всё в порядке. Поэтому мехкорпуса и даже дивизии расформировали, а строительство танковых войск начали фактически заново, с отдельных «кирпичиков» — батальонов и бригад.
Впрочем, быстро стало ясно, что нужны более серьёзные соединения: отдельные танковые бригады были слишком слабы, а простой сбор вместе нескольких бригад, перемешанных с пехотой и артиллерией, особенно под управлением пехотных командиров, чаще всего приводил к большим проблемам с управлением. Чуть лучше действовали зимой 1941–1942 годов оперативные группы, где командирами были танкисты. К сожалению, это «чуть» не соответствовало масштабным планам советского командования, у которого после зимних побед сложилось мнение, что «1942 год будет нашим». Соответственно, формирование танковых соединений нового уровня, носило, как говорят дипломаты, «некоторый элемент поспешности».
Уничтоженный на деревенской улице Т-34 с многочисленными пробоинами в борту. Судя по всему, позади стоит ещё один
Так, 5-я танковая армия генерал-майора А.И. Лизюкова формально начала создаваться ещё в конце мая, но на деле процесс выглядел следующим образом:
«Наибольшие трудности в формировании представляло полное отсутствие полевого управления армии. Первые 10 дней налицо имелись только командующий и комиссар армии, их два заместителя (стажирующихся), начальник оперативного отдела вместе с несколькими офицерами связи, начальник разведывательного отдела и начальник отдела связи. Полностью отсутствовали транспортные средства, за исключением личных машин командования… Все эти обстоятельства заставили оперативный отдел вести несвойственные ему функции всех отделов управления — главным образом, заниматься делами административными, хозяйственными и укомплектованием. Это препятствовало сколачиванию и боевой подготовке личного состава оперативного отдела, который в этом очень нуждался, так как весь личный состав никогда не работал выше штаба танковой бригады, а в большинстве — вообще в штабах не работал и штабной подготовки не имел».
Впрочем, если в штаб армии офицеров набрать смогли, пусть без опыта и с опозданием, то уровнем ниже ситуация была ещё сложнее. Так, 30 июня начальник штаба 7-го танкового корпуса отправил в штаб Брянского фронта донесение, которое трудно назвать иначе как «крик души»:
«Доношу, что штаба 7-го тк как такового сейчас нет. Есть начальник штаба, исполняющий должность начальника разведотдела, и пять офицеров связи. Остальные работники штаба отсутствуют… Прошу в срочном порядке выслать из вашего резерва в штаб 7-го тк работников для оперативного отдела, начальника разведывательного отдела и двух-трёх командиров от капитана и выше, для усиления штабов бригад».
Первоначальной задачей 5-й танковой армии виделась оборона на центральном участке фронта — тем более, что разведка докладывала о сосредоточении немецких танковых корпусов и моторизованных дивизий в районе Болхов – Орёл – Мценск. Для купирования этой угрозы 15 июня 1942 года армию Лизюкова выдвинули чуть западнее города Ефремов Тульской области. Если бы немцы и в самом деле двинулись от Орла в сторону Москвы, эта позиция давала бы возможность ударить во фланг наступающей группировке.
Но дни шли, а ожидаемое немецкое наступление на центральном участке фронта так и не начиналось. Зато южнее, на воронежском направлении, 28 июня перешла в наступление армейская группа «Вейхс», взломав оборону Брянского фронта. Ещё через несколько дней немецкие танки замкнули кольцо под Старым Осколом, где в окружение попали части советских 40-й и 21-й армий. Прибывший на фронт начальник генштаба генерал-полковник А.М. Василевский вместе с начальником автобронетанкового управления РККА генерал-лейтенантом Я.Н. Федоренко запланировали нанести удар во фланг наступающей на Воронеж немецкой группировке силами 5-й танковой армии.
Контрнаступление вслепую
Здесь следует остановиться на силах, на которые мог рассчитывать командующий танковым корпусом. Советские танковые корпуса летом 1942 года по штату насчитывали 7800 человек, 181 танк разных типов, восемь реактивных установок БМ-8, 32 орудия калибра 45 и 76 мм, 20 зенитных пушек калибра 37 мм и 44 миномёта калибра 82 и 120 мм. В среднем корпус включал в себя одну тяжёлую танковую бригаду (24 КВ и 27 Т-60) и две средние бригады (44 Т-34 и 21 Т-60 в каждой, при этом иногда Т-34 заменялись английскими «Матильдами» или «Валентайнами»). При этом ценность Т-60 в танковом бою была, мягко говоря, невысокой, но и немецкие танковые дивизии в память о славных годах блицкрига имели наследство в виде лёгких Pz.Kpfw.II — от 10 до 32 машин в каждой танковой и моторизованной дивизии.
Бросается в глаза полное отсутствие артиллерии крупных калибров. В итоге танковые корпуса сгорали в атаках на подготовленную оборону немцев, не имея возможности разрушить её навесным огнём артиллерии. В боях в большой излучине Дона, не считая отдельных танковых бригад, дрались 13 танковых корпусов (более 2350 машин по штату, из которых 62% были средними и тяжёлыми танками) — более половины от количества сформированных весной 1942 года. Все они сгорели, не добившись ожидаемого стратегического эффекта.
Подбитый на огневой позиции Т-34, лето 1942 года
( Читать дальше... )
![[reposted post]](https://www.livejournal.com/img/icon_repost.png?v=20498 "[reposted post]"){kind=icon}
